Из-под самодельного картонного навеса хрипло донеслось:
- А вы их не бойтесь, они просто лают. Без команды не бросаются!
Обладателем хриплого голоса оказался невысокий мужичонка в замасленной ушанке и фуфайке. Удобно устроившись в старом кресле, стоящем прямо на снегу, среди куч мусора, он попивал чаек. Рядом на закопченной решетке над чадящим костерком разогревалась тушенка. Неподалеку еще несколько костров, один разложен в старой ванне. Около греется несколько человек, остальные связывают в пачки разобранные картонные коробки. Мужичонка - это Александр, и на свалке он обитает уже пять лет. Точнее обитает он в городе, а сюда приходит "на работу":
- Так здесь все практически так - живут в городе, а сюда приходят на работу, - он с удовольствием затягивается "Примой". - Поэтому и морозы перенесли все нормально - здесь просто не было никого. Все дома отсиживались. Мы ж тут не живем, вы что! Эти навесы - летние, от дождя, да чтоб опохмелиться где было.
Работа, о которой рассказывает Александр, это собирание картона, металла. Своих "коллег", роющихся в городских мусорных контейнерах, местные недолюбливают:
- Я по контейнерам ползать не собираюсь, - категорически заявляет Александр и подбрасывает в огонь, который никак не желает разгораться, еще дров. - Там по десять доходяг на контейнер. Вот еще... Мне тут лучше.
Работяг таких на свалке около пятидесяти человек. На самом деле их еще больше, но многие боятся холода - самого сурового своего врага. С первым потеплением народу здесь становится больше раза в два. Вообще это очень напоминает еще один, девятый по счету, район города. Причем район старый, ведь сколько живет город, столько живет и свалка. Здесь есть свое работающее население, свои блатные с квартирами в городе, свое хозяйство, есть и те, кто все время живет на свалке. Эти бездомные и интересовали в первую очередь - хотелось узнать, как пережили они недавние сорокаградусные морозы.
Местные поселенцы спрятали свои дома подальше от людских глаз. Для того чтобы найти их избушки надо пересечь всю свалку, шагая по зыбкой почве, состоящей из четырех-пяти метров спрессованного мусора. Особенности местной "почвы" становятся заметны, когда рядом проезжает бульдозер - чувствуется, как колеблется под ногами "земля".
Спугивая воронье, добираемся до спрятанных в низинке двух домиков, рядом ржавый остов автобуса и опять собаки, еще злее. На лай выходит хозяин, прямо в шерстяных носках, настороженность сменяется безразличием, когда мы говорим, что из газеты:
- Да все у нас нормально никто не замерз, перекантовались. У меня вот только ноги померзли. Я спал, а собаки дверь открыли - вот и прихватило. Но сейчас уже отходят. Единственная проблема - дров много уходило. Приходилось печку топить через каждые два часа. Да еще и избушка эта не утепленная - те, кто поосновательней сделали, вообще проблем не знали!
Наш собеседник, которого тоже зовут Александром, в этой избушке в гостях, его домик на другом конце свалки. Стаж его в "девтом" районе лет пять, хотя, по его словам, есть те, кто живет тут лет по десять и больше. А совсем в отдалении ("вам не найти...") живет семья: муж, жена, дети... Умение жить на свалке тут уже передают по наследству. Оказался здесь Александр "по блату" - пригласили друзья, теперь друзья умерли, а он остался. Раньше работал грузчиком на рынке, но эту бесперспективную работу поменял на "заманчивую" свалочную.
В сколоченном из досок, фанеры, клеенки домике темно и тепло, только запах свалки, который здесь везде, бьет в нос. У стен - лежанки, где размещаются трое, буржуйка, по словам хозяина, сделанная на заказ, часы, фонарь. Для тепла стены укрыты тряпьем, перед входом - тамбур, чтоб холодный воздух не проникал в жилье. Домов таких рядом со свалкой семь, живет в них постоянно в среднем около пятнадцати человек. Живут, по словам Александра, дружно, ходят друг к другу в гости. А дебоширят только если по пьяному делу:
- У нас друг за друга стоят! Попробуй тронь одного - все сбегутся!
Провожали со свалки все те же собаки и взгляды исподтишка. Не любят в "девятом" районе чужих.
Александр КОЖЕВНИКОВ
.JPG)
